Стихи про Армению

Я люблю тебя, моя Армения,
Ты - обетованная земля.
Ты мечта, ты свет и откровение!
Родина далекая моя!

Как любимы мной твои просторы,
Как мечтаю вновь увидеть я
Всю твою красу, леса и горы,
Родина цветущая моя!

Ереван - весь в розоватой дымке,
Озеро Севан - печаль веков,
И Сарьяна дивные картинки,
И хранилище старинных книг и слов.

Я уже давно живу в России,
Здесь мой дом, работа и друзья.
Но лишь ты - моя Святая сила!
Ты - обетованная земля!

Родина моя, Армения моя
Ты кк мать мне родна
Хоть живу я вдали от тебя,
Но не забуду тебя никогда.

Твои горы, как царства в раю
Твои воды, как сладкие вина.
Я люблю тебя, я жажду тебя
Армения моя, родина моя.

Там где горы и долины, где библейский Арарат,
Где берет свое начало замечательный Ефрат,
Где озера и равнины, где цветущие поля,
Там, земля далеких предков, там и Родина моя.

Вся, от моря и до моря, в паутине горных рек,
Омывалась, очищалась, не один сменяя век.
Защищалась от арабов, от монгольских палачей,
От татар и от сельджуков, от турецких злых мечей.

Истязали эту землю чужеземные полки,
Разобрали, раскромсали, растерзали на клочки.
Служит нам теперь границей только часть родной реки,
Между горными хребтами больно сжатая в тиски,

Словно девичья головка, длинношеяя страна.
Осажденная горами, и на картах не видна.
Иностранцам непонятно, как мы выжили едва,
Как из камня вырезали золотые кружева,

Как боролись, помогали от фашизма мир спасти,
Как сумели сквозь столетья горький крест свой пронести.
Тяжким грузом за плечами мы судьбу свою несли,
И в науке и в искусстве преуспели как могли.

Миру мы не мало дали звезд большой величины,
Мы народ трудолюбивый, независимый, вольны...
Мы гордимся если где то, < танец с саблями> звучит
Сердце бьется в ритме танца, в унисон ему стучит.

Мы народ христианской веры, божье слово сохраним,
От подонков, негодяев, наши души оградим.
Как все малые народы, мы ранимы и горды,
Хлебосольны, гостеприимны и в суждениях тверды.

Помнит мир, как наши стоны возносились до небес,
Города в огне пылали, как в пожаре знойный лес.
Ни однажды за столетье посещала нас беда,
Из руин не раз вставали, возрождая города.

Ведь не даром, по преданью, богом было суждено
На вершине Арарата, выбрать место решено,
Для постройки Ноем лодки, для спасения навек,
Каждой твари взяв по паре, в знаменитый свой Ковчег.

Армения! Бессмертен твой народ,
Он не числом прославлен, а уменьем —
И на него глядят с недоумением:
Что он предвидит? Что изобретет?

В какой еще посмотрит телескоп,
Какое чудо вырастит в долине.
Через какой перемахнет окоп,
Чтоб вместе с нами ликовать в Берлине?!

Армения – немой вопрос,
Душа любви, душа страданий.
Ты соткана из женских слёз,
Из солнца, камня и печали.

В тебе томительный родник
Невысказанной, гневной боли,
И мудр древности язык,
Язык, смиривший Бога с Ноем.

В твоих глазах и лёд и жар,
Сквозь мглу и ночь восторг рассвета,
Поэт тебя нарисовал,
Художник стал в тебе поэтом.

Ты гордая, как Арарат,
Царица Гор в стране Севана.
Твой солнцем вытканный наряд
Умело прикрывает раны.

Скажи, как удалось тебе
Расцвесть в пустыне словно розе
И не уснуть в присмертном сне,
Неся лучистый смех сквозь слёзы.

Венчать венцом горячих слов
Замшелость чувств, древесность думы,
Похоронить детей, отцов,
Не став убитой и угрюмой.

Цвести и радовать сердца
И воспевать в граните доблесть,
Хранить величие Творца,
Иметь и мужество и доблесть!

Армения - ты Родина моя!
Ты жизнь моя, я вся твоя.
И где бы я бы не жила,
Одна ты, Родина моя.

Я родилась и жить хочу,
Пока жива, любить хочу,
Мечтать, надеяться, что вдруг,
Для всех для нас придет тот час,

Что все мы хором соберемся
На Землю нашу как вернемся,
Как заживем все мирно, рядом
И поплывут улыбки градом!

Одна есть Родина у нас
Армения родная.
И Ереван - ты город наш,
Столица удалая.

Пройтись по городу ночному
При свете уличных огней.
Пройтись по улице родною,
Вдыхать свободу прежних дней.

Дойти до Площади Центральной,
Присесть на лавку у фонтана
И так под брызг цветных огней
Вкушать тот вкус прекрасных дней,

Которых больше не вернуть.
Тех дней ушедших и далеких,
Тех дней уютных и свободных.
Нет на Земле другого,

Такого города второго,
Нигде нет ветра вот такого,
Чуть-чуть прохладного ночного,
И теплого совсем, дневного.

И осени такой прекрасной,
Пусть долгой. Нежной,
Цветной красавицей прилежной.
И лето, пусть жаркое такое.

И солнышко веселое, всегда живое.
Сказать Армения - то горы!
Высокие, далекие,
Такие грустные и гордые,

Как наш народ высоко
Головы приподнятые.
Они стоят в тумане лет,
Они молчат, зато глядят,

Что испокон веков пришло,
Что испокон веков ушло.
То видят горы наши в ряд.
Немой свидетель - Арарат!

Есть озеро у нас - Севан!
Оно такое голубое,
То цвет лазурной синевы,
То место тихих волн,

Ночной прекрасной,
Южной тьмы.
Эчмиадзин - то свято место!
То город веры и церквей!

Великий город матерей,
Молящих Бога о детей
Своих любимых и далеких,
Детей, веселящих в матерей

Тревогу блудных сыновей.
Пройдут года, пройдут века,
Армения - ты будь всегда!
И я горда, что есть страна -

Армения моя!

На свете лишь одна Армения,
Она у каждого - своя.
От робости, от неумения
Ее не воспевала я.

Но как же я себя обидела -
Я двадцать лет тебя не видела,
Моя далекая, желанная,
Моя земля обетованная!

Поверь, любовь моя подспудная,
Что ты - мой заповедный клад,
Любовь моя - немая, трудная,
Любое слово ей не в лад.

Со мною только дни осенние
И та далекая гора,
Что высится гербом Армении
В снегах литого серебра,

Та величавая двуглавая
Родная дальняя гора,
Что блещет вековечной славою,
Как мироздание стара.

И тайна острова севанского,
Где словно дань векам седым -
И своды храма христианского,
И жертвоприношений дым.

Орлы Звартноца в камень врублены,
Их оперенье - ржавый мох...
О край далекий, край возлюбленный,
Мой краткий сон, мой долгий вздох.

Как перед женщиной, неведомой и новой,
В счастливом трепете стою перед тобой.
И первое сорваться с уст боится слово,
И первою смущаются глаза мольбой.

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью,
Друг другу золотые двери отворить.
Армения, звенящая огнем и кровью!
Армения, тебя хочу я полюбить!

Я голову пред древностью твоей склоняю,
Я красоту твою целую в алые уста.
Как странно мне, что я тебя еще не знаю,
Страна - кремень, страна - алмаз, страна - мечта!

Иду к тебе. Привет тебе! Я сердцем скорый.
Я оком быстрый. Вот горят твои венцы -
Жемчужные, алмазные, святые горы.
Я к ним иду. Иду во все твои концы.

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью,
И воскресенья весть услышать над тобой.
Армения, звенящая огнем и кровью!

Откуда в нас берутся силы,
И блеск очей, и гордый нрав?
Армения – сестра России
На лоне изумрудных трав,
На фоне гор под ясным небом,
И в бесконечности степей
Мы преломляли пайки хлеба,
И ноги нам хлестал репей.

Два героических народа
Плечом к плечу сквозь дождь и снег
С врагом сражались в непогоду,
Как должен биться человек
За детский сон, за мать-старуху,
За память деда и отца.
И им хватало силы-духа,
Терпенья, мудрости Творца.

Какими б ни были напасти
От древности до наших дней,
Всё было лишь в народной власти,
И дружбы не было верней.
Всегда мы в горе были вместе.
И как бы не грозила смерть,
Вагаршапат – столиц созвездье,
Ервандашат, Тигранакерт.

Стеной стояли в Сталинграде,
Сражались в сонмище атак,
Землетрясение, как проклятье -
Гюмри, Степанаван, Спитак!
Народ Армении, России!
Нас разорвать уже нельзя,
И да пребудут наши силы,
Мы братья с вами и друзья!

Меня спросила девушка Наира:
- Да что ты знаешь о моей стране?
- Она одна из самых древних в мире,
И древний иудей писал о ней в ТорЕ,

О том Ковчеге, что на Арарате,
Где голубь нёс листок в Потопной кутерьме,
Где Ноах вышел в свет, и снял Господь заклятье,
И радугу подвесил, чтоб помнить про людей.

И где-то там стоит горы седой в обьятьях
Ковчег окаменевший, он скрыт от света дня.
А мне отец сказал: - Армяне-наши братья!
Урарту-Арарат-Армения-армя...

Я знаю про Севан-холодный и кристальный,
Сарьяновые горы окутают теплом,
И тесно всем цветам, что в баночках стеклянных,
Из рамки на картине безумно лезут вон.

А в Пантеоне вечном известные армяне
Приобрели покой и память, что жива.
И "танец с саблями" звучит Хачатуряна,
Урарту-Арарат-Армения-армя...

Звучат напевы гор, всем солнцем напоёны,
Дудук, зурна, пакУ, волынка-паркапзук,
И плачу я с тобой, Дудук непревзойдённый,
Так за душу берёт мелодий древних звук,

Когда звучит тот плач по жертвам геноцида,
И люди встали в цепь, и помня, и скорбя,
На сердце - чёрный цвет, чернее антрацита.
Урарту-Арарат-Армения-армя...

И помню я стихи погибшего Чаренца -
Как любит в языке армянском солнца свет,
И песня о любви звучит поныне в сердце,
Та песня - "О, серув... " - из юности привет.

Навеки обнявшись, стоят, как исполины,
Наири и Масис, и в них - душа армян.
И вечны на земле Создателя картины.
Урарту-Арарат-Армения-армя...

Я привкус солнца в языке Армении родной люблю,
И саза нашего напев, его печальный строй люблю.
Люблю кроваво-красных роз огнеподобный аромат,
И в танце наирянок стан, колеблемый зурной, люблю.

Люблю родных небес лазурь, сиянье рек и блеск озер,
И летний зной, и зимних бурь глухой многоголосый хор,
И хижин неприютных мрак, затерянный в ущельях гор,
И камни древних городов в дремоте вековой люблю.

Где б ни был, не забуду грусть напевов наших ни на миг,
Молитвой ставшие листы железописных наших книг,
И как бы наших ран ожог глубоко в грудь мне не проник,
Мою отчизну, край отцов, скорбящий и святой, люблю.

Для сердца, полного тоски, милей мечты на свете нет,
Кучака и Нарекаци умов светлей на свете нет,
Горы древний, чем Арарат, вершин белей на свете нет,
Как славы недоступной путь, Масис суровый мой люблю...

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью,
Друг другу двери сердца отворить!
Армения, звенящая огнем и кровью,
Армения, тебя готов я полюбить.

Я голову пред древностью твоей склоняю
И красоту твою целую в алые уста.
Как странно мне, что я тебя еще не знаю,
Страна-кремень, страна-алмаз, страна-мечта!

Иду к тебе! Я сердцем скорый.
Я оком быстрый. Вот горят твои венцы
Жемчужные, от долгих бед седые горы.
Я к ним иду. Иду во все. твои концы.

Узнать тебя! Понять тебя! Обнять любовью
И воскресенья весть услышать над тобой,
Армения, звенящая огнем и кровью,
Армения, не побежденная судьбой! . .

Я приснюсь тебе черной овцою
На нетвердых, сухих ногах,
Подойду, заблею, завою:
«Сладко ль ужинал, падишах -

Ты вселенную держишь, как бусу,
Светлой волей Аллаха храним…
Так пришелся ль сынок мой по вкусу
И тебе, и деткам твоим-»

Словно волна окатывает –
Так и меня окидывает
От пят до темени
Горящим пламенем

Взгляда.
Это – Армения.
Высшая мера людских дел,
С добром и злом рядом

Видимый невооруженным взглядом
Арарат. Он небо задел
Своими снегами.
Это – Армения.

Скала. Она совсем гола.
Ни землинки на розовом камне.
Но мужик погорбоносей орла.
Тянет собственными руками

Лозу из скалы.

Армении святая суть
В душе навеки сохранится.
Здесь даже однодневный путь
Невольно приведет к границе.

От удивления темноте
Начнешь себя остерегаться,
Когда отбрасывает день
В тень пирамида Арагаца.

Но вот опять огонь – кырак –
Пылает в пальцах винограда,
Каникулярный Аштарак
И школьный дворик за оградой.

Ни буковки не разобрал
Я в книге каменной Маштоца,
Но понял, что Учитель прав:
Храни скрижаль – и обретется.

Палентэкена скалы вековые,
Свидетели всех ужасов живые,
Что гайканская страна перенесла!
Ответьте мне: - чего всегда молчанье

Отзвуком было муки и страданья
Армянского великого русла?
Молчите вы, нахмурившись сурово,
Но я стою в надежде слышать слово

То страшное... Скажите мне его.
Я не уйду. Стоять тут буду годы
Ответа ждать: чтоб знали все народы
Историю народа одного...

И пробудились грозные массивы,
И содрогнулись скал гранитных глыбы,
И бездна их ответ не принесла:
"Молчи, поэт! Преступны все народы

В погибели померкнувшей свободы
Армении... Тут всех вина была! "...
Их глас умолк... И жутко мне так стало
Перед лицом неложного зерцала

За Кровь и Смерть истерзанной страны...
Молиться ль ей? . Рыдать ли мне над нею? .
О, Боже мой! Прострись Рукой Своею
Над бедною... От власти Сатаны,

От Турции спаси Ее, о Боже,
И свет над Ней целительный умножи
И воскреси и раны излечи!
Не допусти во Храме Твоей Воли

Навек погаснуть от смертельной воли
Армении... Святой Своей Свечи...

Земля Армения!
Хочу прильнуть к тебе и нежно приласкаться,
Хочу обнять твои ростки из глубины,
Хочу погладить камни-слёзы

И сердце распахнуть для доброты
Устала ты, страдалица, родная,
От слёз, от гибели детей,
В пластах твоих покоятся младенцы

И прах испуганных людей
Слезинку – камешек остывший
Прижму к груди, возьму с собой,
И болью буду жить твоей, Армения

Крепись, страдалиц, моя любовь с тобой.

Звалась Армения Урарту, лежала между трех морей
В старинных атласах и картах, Ани была столицей в ней.
И правил здесь Тигран Великий – отважный воин, царь армян.
И от границы до границы шел много суток караван.

Другим царем был Арарат – гора с двуглавою вершиной
Над плодородною долиной власть держит, как большой мужчина.
Не зря же Ной после потопа, собрав всю живность на ковчег,
Нашел причал на Арарате и приводнился здесь навек.

Месроп Маштоц алфавит создал – ни у кого такого нет.
У каждой буквы свой орнамент, овал, фактура, раритет.
И в гордом граде Ереване, хранятся в Матэнадаране
Истории земли армянской, что были созданы здесь ране.

В четвертом веке нашей эры пришел Григорий-просветитель.
И христианство, как основа, нашло в Армении обитель.
И сотнями церквей и храмов украшен здешний был пейзаж.
Католикос в Эчмиадзине, и каждый храм, как горный страж:

Вот Хор Верап, Гарни, Гегард и восхитительный Татев,
Тысячелетиями стояли, мирские радости презрев.
И Карабах, и Зангезур, и Цахкадзор, и Дилижан -
Прекрасней нет на свете мест, и нет таких красивых стран.

С тех пор веков прошло немало - не стало выходов к морям.
Земли в стране осталось мало, почти не стало и армян.
Средь горных круч, сухих равнин, где солнцем выжжена земля,
Смог выжить только армянин – создав между камней поля,

Где зреет сочный виноград – основа вин и коньяка.
Даже во Франции коньячной вкуснее нет еще пока.
Васпуракан и Наири, Отборный, Праздничный, Ани
И аромат, и дух в них горный, и запахи родной страны.

Глаза армянские – очкери, в них геноцид, и боль, и грусть,
По ним историю народа ты прочитаешь наизусть.
Дудук Дживана Гаспаряна залечит все на сердце раны,
А после – к берегам Севана, отведать свежего ишхана.

Пожалуй, нет сегодня в мире, мест, где армяне не живут:
Свои диаспоры и кланы везде с успехом создают.
Татлян и Шер, Шарль Азнавур и тысячи других армян
Внесли любовь свою и гены в культуры самых разных стран.

И говорю я всем армянам – эс кес сирюмем, барев дзес!
Желаю, чтоб Ваш дух был юным, страна жила под стук сердец,
В которых страсть, любовь и нежность к своей Армении родной.
Хоть жить и можно где угодно – храните верность ей одной!

30 апреля 2008 года.

Не забываю звезд на небосводе,
Когда о взорах девушки пою.
Не забываю о другом народе,
Когда пою Армению мою.

Но лишь одной любви и песен мало —
Понадобится — голову отдам!
А если б снова вражья рать напала
Я б тысячи голов срубил врагам!

Народам всем в душе найду я место,
Но в сердце сердца ты, родной народ!
В твоем же сердце и большом и честном
Всегда любовь к народам всем живет!

Пусть грянет надо мной любое горе —
Лишь ты, земля моя, не знай его!
Ты, что осталась с пригоршню от моря,
Разлейся морем счастья своего!

Орущих камней государство -
Армения, Армения!
Хриплые горы к оружью зовущая -
Армения, Армения!

К трубам серебряным Азии вечно летящая -
Армения Армения!
Солнца персидские деньги щедро раздаривающая -
Армения, Армения!

Многострадальная Армения!
Веками с варварами споря,
Прошла сквозь тысячи затмений ты
И испытала много горя

Одаривая мир поэтами,
Философами, мудрецами,
Ты не сгибалась под наветами
Детьми гордилась и отцами

Страна красивая и гордая!
Почти не видела покоя
И проливались слезы горькие
И кровь сынов твоих рекою

За жажду мести, за безумие
Несуществующей обиды
Под крики дикие и буйные
Ты дань платила геноциду

Ломали, жалости не ведая,
Стремясь поставить на колени
За Жизнь ты заплатила бедами
И стоном многих поколений

Но не сломили! Птицей сказочной
Ты восставала вновь из пепла
И оживал народ загадочный,
И хорошела ты и крепла

Живи всегда! Цвети, Армения!
С тобой любовь людей и Бога
С тобой Его благословение
И бесконечная дорога!

Мне приходит на память картина. Средь высохших лоз
Мать Армения на руку скорбно склонилась лицом.
Голубеет Араз — водоем ее жалобных слез,
В пыль затоптан венец... Что же стало с прекрасным дворцом? .

Все растоптано, смято, здесь дикий промчался
Сельджук.
Солнце с неба сорвал и оставил луну горевать,
Обрекая народ нищете и печали разлук.

Опершись на ладонь, ожидает Армения-мать.
Как луна из-за облака, смотрит печально она,
Ждет: какая дорога, какая ей жизнь суждена?
Ныне вижу тебя, молодая отчизна моя.

Ты путями суровыми шла из далеких веков,
Побратим синеглазый вернул тебе свет бытия.
Ты свободна от древнего горя и тесных оков.
Молодыми садами раскинулась ты по земле,

Гроздь за гроздью — тяжелые черные пряди кудрей.
Ты сегодня, проснувшись, ликуя, в предутренней мгле
Загляделась очами зари на своих сыновей.
А они вкруг тебя, — ни смелее, ни краше их нет, —

А они высекают из камня холодного свет,
Выжимают вино, собирают с цветов твоих мед.
Мать отчизна цветет, зреет колос под ветром шурша,
Ныне знает она: все, что в сердце лелеет народ,

То и сбудется, так наша новая жизнь хороша!
Изумрудная завязь свободного нашего дня
Развернется и вспыхнет грядущего ярким цветком,
Лепесток к лепестку — пятилистник блеснет, осеня

Тропку нового сада, украсив отстроенный дом.
Мать Армения, ныне, спокойной рукой опершись
На сыновние плечи, ты смотришь в лазурную высь.
Так цвети же, отчизна, и вечно счастливою будь.

Жизнь свою отдадим за просторный и ясный твой путь!

Забава милой старины,
Игрушка бабушек жеманных,
Ты им являл когда-то сны
Видений призрачных и странных.
О, трубочка с простым стеклом,
Любимица княгинь и графов!
Что мы теперь в тебе найдем,
В годину синематографов -
Позволь к тебе приблизить глаз;
Своей изменчивой усладой
(Ах, может быть, в последний раз! )
Его обманчиво обрадуй!
Ярко и четко, в прозрачности синей,
Ало-зеленые звезды горят.
Странны случайности сломанных линий…
Это — кометы в эфирной пустыне,
Это — цветы на лазоревой льдине,
Чуждых цветов металлический сад!
Миг, — всё распалось в стремительной смене!
Кто, окрыленный строитель, воздвиг
Эти дворцы упоительной лени,
Башни безвестных, ленивых Армении,
Те арабески и эти мишени,
Эти фонтаны из золота- — Миг, —
Вновь всё распалось, и встали кораллы,
Вкруг перевиты живым жемчугом.
Или рубины, пронзительно-алы,
Яркость вонзили в живые кристаллы -
Или наполнены кровью бокалы,
Белый хрусталь ярко-красным вином -
Довольно! детства давний друг,
Ты мне опять напомнил грезы,
Когда так сладостно вокруг
Сплетались трауры и розы!
Ты мне вернул забытый рай
Из хризолита и сапфира!
Опять безмолвно отдыхай,
Тайник непознанного мира.
Свой лал, свой жемчуг, свой алмаз
Таи, окованный молчаньем,
Пока опять захочет глаз
Прильнуть к твоим очарованьям.

В музеях Рима много статуй,
Нерон, Тиберий, Клавдий, Тит,
Любой разбойный император
Классический имеет вид.
Любой из них, твердя о правде,
Был жаждой крови обуян,
Выкуривал британцев Клавдий,
Армению терзал Траян.
Не помня давнего разгула,
На мрамор римляне глядят
И только тощим Калигулой
Пугают маленьких ребят.
Лихой кавалерист пред Римом
И перед миром виноват:
Как он посмел конем любимым
Пополнить барственный сенат -
Оклеветали Калигулу —
Когда он свой декрет изрек,
Лошадка даже не лягнула
Своих испуганных коллег.
Простят тому, кто мягко стелет,
На розги розы класть готов,
Но никогда не стерпит челядь,
Чтоб высекли без громких слов.

1964-1966

Забыть ли час, когда у сцены,
Минуя весь амфитеатр,
Явился посланный Сурены,
С другой, не праздничной арены, —
И дрогнул радостью театр!
Актер, играя роль Агавы,
Из рук усталого гонца
Поспешно принял символ славы,
Трофей жестокий и кровавый
С чертами римского лица.
Не куклу с обликом Пенфея,
Но вражий череп взнес Ясон!
Не лживой страстью лицедея,
Но правым гневом пламенея,
Предстал пред зрителями он.
Подобен воинскому кличу
Был Еврипида стих живой:
«Мы, дедовский храня обычай,
Несем из гор домой добычу,
Оленя, сбитого стрелой! »
Катясь, упала на подмостки,
Надменный Красе, твоя глава.
В ответ на стук, глухой и жесткий,
По всем рядам, как отголоски,
Прошла мгновенная молва.
Все понял каждый. Как в тумане,
Вдали предстало поле Карр,
И стяг армянский в римском стане…
И грянул гул рукоплесканий,
Как с неба громовой удар.
В пыланьи алого заката,
Под небом ясно-голубым,
Тем плеском, гордостью объята,
Благодарила Арташата
Царя, унизившего Рим!

Порвалась грусть, и я почти Ван Гог.
Слижи с меня слезу скорее, Бог.
Мой правый глаз — борис, а левый глеб
От снов пренебрежительных ослеп.
Как на груди армянской черный волос,
Среди других волос терял я голос…
Скрути ж меня простынкой после стирки,
Как ржавый ключ в душе замочной дырки.
Любимая, я был лишь оборотом,
Твоей подмышки горьковатым потом.

Ах, ничего я не вижу, и бедное ухо оглохло,
Всех-то цветов мне осталось лишь сурик да хриплая охра.

И почему-то мне начало утро армянское сниться;
Думал — возьму посмотрю, как живет в Эривани синица,

Как нагибается булочник, с хлебом играющий в жмурки,
Из очага вынимает лавашные влажные шкурки…

Ах, Эривань, Эривань! Иль птица тебя рисовала,
Или раскрашивал лев, как дитя, из цветного пенала -

Ах, Эривань, Эривань! Не город — орешек каленый,
Улиц твоих большеротых кривые люблю вавилоны.

Я бестолковую жизнь, как мулла свой коран, замусолил,
Время свое заморозил и крови горячей не пролил.

Ах, Эривань, Эривань, ничего мне больше не надо.
Я не хочу твоего замороженного винограда!

1919

Орущих камней государство —
Армения, Армения!
Хриплые горы к оружью зовущая —
Армения, Армения!

К трубам серебряным Азии вечно летящая —
Армения Армения!
Солнца персидские деньги щедро раздаривающая —
Армения, Армения!

1928

На свете лишь одна Армения,
Она у каждого своя.
От робости, от неумения
Ее не воспевала я.

Но как же я себя обидела —
Я двадцать лет тебя не видела,
Моя далекая, желанная,
Моя земля обетованная!

Поверь, любовь моя подспудная,
Что ты — мой заповедный клад.
Любовь моя — немая, трудная,
Любое слово ей не в лад.

Со мною только дни осенние
И та далекая гора,
Что высится гербом Армении
В снегах литого серебра,

Та величавая, двуглавая
Родная дальняя гора,
Что блещет вековечной славою,
Как мироздание, стара.

И тайна острова севанского,
Где, словно дань векам седым, —
И своды храма христианского,
И жертвоприношений дым.

Орлы Звартноца в камень врублены,
Их оперенье — ржавый мох…
О край далекий, край возлюбленный,
Мой краткий сон, мой долгий вздох…

1967

Я не люблю ходить на именины.
О как они надменно имениты!
О именитость наших именин!
А Поженян –
Представьте –
Армянин!
Но ты нужна мне, милая Армения,
И маленькая звездочка армейская,
И этот снег, что вьется или кружится,
И все, что вами пьется или кушается…
Я шел один по площади Восстания.
А может, просто брел себе в Останкино.
За мною шла машина поливальная,
Как старенькая бабка повивальная.
И женщина, Мари или Марина,
Клопов
Руками белыми
Морила.
Она была легка, как лодка парусная
И как икра задумчивая паюсная.
А дворник пел свою ночную арию.
Россия сокращала свою армию.
И только я один не сокращался
И о своем заветном сокрушался:
Как совместить охотника свирепость
И зайца повседневную смиренность -
Я разный. Огородник я и плотник.
Я сам себе и заяц и охотник.
Я сам себя ловлю и убиваю.
Сам от себя бегу
И убегаю.
Но сколько я себя ни убиваю,
Я все равно
Никак не убываю.

1969

Шаганэ ты моя, Шаганэ!
С. ЕсенинНочь нарядно звездами расцвечена,
Ровно дышит спящий Ереван…
Возле глаз собрав морщинки-трещины,
Смотрит в синий мрак седая женщина —
Шаганэ Нерсесовна Тальян.

Где-то в небе мечутся зарницы,
Словно золотые петухи.
В лунном свете тополь серебрится,
Шаганэ Нерсесовне не спится,
В памяти рождаются стихи:

«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».

Что же это: правда или небыль -
Где-то в давних, призрачных годах:
Пальмы, рыба, сулугуни с хлебом,
Грохот волн в упругий бубен неба
И Батуми в солнечных лучах…

И вот здесь-то в утренней тиши
Встретились Армения с Россией —
Черные глаза и голубые,
Две весенне-трепетных души.

Черные, как ласточки, смущенно
Спрятались за крыльями ресниц.
Голубые, вспыхнув восхищенно,
Загипнотизировали птиц!

Закружили жарко и влюбленно,
Оторвав от будничных оков,
И смотрела ты завороженно
В «голубой пожар» его стихов.

И не для тумана иль обмана
В той восточной лирике своей
Он Батуми сделал Хороссаном —
Так красивей было и звучней.

И беда ли, что тебя, армянку,
Школьную учительницу, вдруг
Он, одев в наряды персиянки,
Перенес на хороссанскнй юг!

Ты на все фантазии смеялась,
Взмыв на поэтической волне,
Как на звездно-сказочном коне.
Все равно! Ведь имя же осталось:
— Шаганэ!

«В Хороссане есть такие двери,
Где обсыпан розами порог.
Там живет задумчивая пери.
В Хороссане есть такие двери,
Но открыть те двери я не мог».

Что ж, они и вправду не открылись.
Ну а распахнись они тогда,
То, как знать, быть может, никогда
Строки те на свет бы не явились.

Да, он встретил песню на пути,
Тут вскипеть бы яростно и лихо!
Только был он необычно тихим,
Светлым и торжественным почти…

Шаганэ… «Задумчивая пери»…
Ну а что бы, если в поздний час
Ты взяла б и распахнула двери
Перед синью восхищенных глаз-!

Можно все домысливать, конечно,
Только вдруг с той полночи хмельной
Все пошло б иначе- И навечно
Две дороги стали бы одной-!

Ведь имей он в свой нелегкий час
И любовь, и дружбу полной мерой,
То, как знать, быть может, «Англетера»…
Эх, да что там умничать сейчас!

Ночь нарядно звездами расцвечена,
Ровно дышит спящий Ереван…
Возле глаз собрав морщинки-трещины,
Смотрит в синий мрак седая женщина —
Шаганэ Нерсесовна Тальян…

И, быть может, полночью бессонной
Мнится ей, что расстояний нет,
Что упали стены и законы
И шагнул светло и восхищенно
К красоте прославленный поэт!

И, хмелея, кружит над землею
Тайна жгучих, смолянистых кос
Вперемежку с песенной волною
Золотых есенинских волос!..